Он хотел забыть, кто он и кем родился, стряхнуть с себя пыль и копоть презренной цивилизации, стать плотью и кровью тех людей, для которых война и свобода — обычное дело. Он пытался впустить в себя чужую ненависть, но сумел принять только чужую любовь. «Но я еще боролся; я говорил себе: неужели...