В центре новеллы находится рассказ старика-индийца о событиях прошлого — о судьбе одного из британских наместников, порочного человека, судьи и тирана. Этот рассказ — ключ к событиям настоящего.

Летчик прикрывает закрылки, проверяет рули высоты, взятый на Париж курс и зависает на десять часов, отмечая лишь движение времени.

В самом деле, размыслите хладнокровно, – продолжали несчастные, – что делал человек от сотворения мира?.. он старался избегнуть от жизни, которая угнетала его своею существенностию. Она вогнала человека свободного, уединенного, в свинцовые условия общества, и что же? человек несчастия одиночества...

Хэ Сяо-эр страдал не только от физической муки. Он плакал от душевной муки – от головокружительного потрясения, в основе которого лежал страх смерти.Ему было нестерпимо горько расставаться с этим светом.

В тот достопамятный вечер семеро джентльменов — любителей острых ощущений (в их числе и ваш покорный слуга) собрались, как повелось, в Красной комнате. Утопая в затянутых алым бархатом креслах, все, затаив дыхание, ждали очередной леденящей душу истории…

Но можно было бы сказать, что человеческая мысль зажата между двумя стенами, переступить через которые уже не придется: между промышленностью и торговлей. В начальной стадии цивилизации душа человека устремилась к искусству. Но можно подумать, что некое ревнивое божество сказало ей: – Запрещаю тебе...

Передают, будто Артур Фриман сказал о мемуаристах, что это люди, у которых не довольно воображения, чтобы сочинять романы, и не достает памяти, чтобы писать правду. Мне придется плавать в тех же сумерках самовыражения.

За несколько веков до рождества Христова в самом центре Индостана существовал сильный, хотя и немногочисленный народ. Имя его изгладилось в истории, даже священные Веды не упоминают о нем ни одной строчкой.

Цзацзуань (букв. «разное», «смесь», «заметки о разном»)— своеобразный жанр китайской художественной литературы Особенность композиции состоит в том, что под одним заголовком группируется ряд высказываний: под общую рубрику подводятся очень разнородные, очень разноплановые ситуации, сходные по тому...

Цепляясь за камни, Кубу спустился по отвесной стене в бездну, навстречу свету и морю, и над душой его трепетало в летучем счастливом вихре подобное сну предчувствие светлой, солнцу подвластной земли, на которой живут среди света освобожденные люди, покорные солнцу и только солнцу.

И когда он, очнувшись, окинул взором брахманов, — в глазах его искрился смех и чело его сияло, как солнечный диск. Он совлек с себя царские одежды, покинул храм, покинул город свой и страну свою и отправился нагим в леса, из которых никогда уже более не возвращался обратно.

Профессор не только получал удовольствие от кормления голодных голубей. Он учился у них. Как-то он прочел выдержку из Талмуда, где евреи уподоблялись голубям, и только потом понял смысл этого сравнения. У голубей нет никакого оружия в борьбе за существование. Их жизнь почти всецело зависит от тех...

На мгновение запах земли заполнил все. На мгновение Хенрик увидел на месте людей чокающиеся скелеты. Но тут нахлынул аромат цветов и жарящегося на гриле мяса, а вместе с ним появился и аппетит.

Интересно, наверное, встретить человека, с которым раньше дружил и которого не видел много лет. Изменился ли он или остался таким, каким был?..

Он вошел в синагогу. Там сидел какой-то старик и читал вслух псалмы. Самуил спросил: — Молишься? — А что еще делать на старости лет? — Тебе хватает на жизнь? Старик не понял смысла этих слов. Он улыбнулся, показав голые десны, а потом сказал: — Если Бог дает здоровья, человек живет.

Преимущественное право проезда было у него, стало быть — он невиновен. Грузовик с прицепом въехал на дорогу слева вблизи Монпелье. Был полдень, светило солнце, машин было мало…

В прекрасном загородном доме у моря жил он, мрачный и всем недовольный, и мучил самыми безобразными выходками женщин и друзей, которые к нему приходили. Ему хотелось унижать людей так, чтобы они чувствовали всё его презрение к ним; он пресытился и тяготился той непрошеной, нежеланной, незаслуженной...

«Парижский сплин» — сборник из 50 коротких стихотворений в прозе Шарля Бодлера. Сборник был издан посмертно в 1869 году и связан с литературным модернизмом. Эти стихи не имеют определённого порядка, не имеют ни начала, ни конца, и их можно читать как мысли или рассказы в стиле потока сознания.

И только теперь, в эту ночь, когда все спит в огромном городе и в огромном доме и когда нет никаких звуков, кроме биения сердца да постукивания часов, только теперь вижу я, что все эти огорчения, радости, восторги и все случившееся в жизни — все это бестелесные призраки.

Лулу Андерсен была необычайно счастливым человеком. Состояние счастья, в котором она пребывала, нельзя было измерить или взвесить. Вообще определить его масштабы. Она просто вся была пропитана счастьем.